Материнское сердце

Представьте себе, что вы женщина. Женщина, которая всю жизнь усердно работает, чтобы самостоятельно воспитывать двоих детей. Представили? Прибавьте к этому, что эта женщина работает продавщицей то в одном, то в другом магазине. У нее не так уж много времени, чтобы тратить его на собственные удовольствия, профессиональный рост или на поиск информации, которая не имеет прямого отношения к насущным потребностям семьи, которую она содержит изо всех сил. Единственное утешение – церковь, которую она посещает по воскресным дням, как это делали когда-то ее мать и бабушка. К тому же, церковь — это единственное место, где она обретает покой.

Она слышала кое-что о гомосексуальности, но только плохое, и каждый раз уходила от разговоров на эту тему, удерживая, таким образом, «зло» вдали от своего дома и своих детей. И каждый раз она благодарила Бога за то, что он дал ей «нормальных», то есть не гомосексуальных детей.

Приблизительно такой, в спешке проживая совсем не легкую, полную лишений жизнь, пережив два инсульта, эта женщина узнает, что ее любимый 23-х летний сын — гей. Сын, на которого она возлагала так много надежд, оказался «нечистью», как убеждала ее в течение многих лет церковь. Как может эта женщина теперь, узнав обо всем, ходить в церковь?! Как она может смотреть в глаза священникам?! Как она может жить с этим «грехом», а, возможно, и со «строгим наказанием Бога»?!

А теперь вернитесь в свою жизнь и познакомьтесь с Аллой, о которой мы только что рассказали. Это был рассказ о ее жизни. История этой жительницы Кишинева очень похожа на истории многих других матерей, которые ведут обычную жизнь в образе интеллектуалок, крестьянок, представительниц богемы; в деревнях и городах; в семьях, в которых они одиноки или рядом с любящим мужем; верующих и не очень; которые в один прекрасный день узнают, что их мальчик или девочка гей или лесбиянка. И вдруг осознавших, что теперь их жизнь никогда не будет прежней.

«Я выросла в скромной, набожной семье. Я слышала о таких случаях, но я очень боялась их. Так боялась, что даже не хотела об этом говорить. Я думала: слава Богу что у меня «нормальные» дети, а другие — Бог с ними. Меня это не интересовало, и я не пыталась понять этого. Я как будто спряталась от этой информации», — так начала свой рассказ Алла, очень взволнованная и неуверенная.

Прошло несколько лет с тех пор, как эта новость потрясла ее, но даже сегодня у нее не хватает смелости открыто говорить о гомосексуальности своего сына. Она согласилась поговорить со мной только после того, как ее друзья сказали, что мне можно доверять, а я пообещала сохранить ее анонимность.

Алла, расскажите, как вы узнали, что ваш сын гей?

Я видела, что он скрывает что-то очень важное от меня, и ему от этого очень плохо. У него было очень странное поведение — целыми днями он запирался в своей комнате. Я пыталась выяснить, что происходит, но он не хотел мне ничего говорить. Я не могла больше терпеть это. Я знала, что с моим сыном происходит что-то страшное, но он молчал. Я подозревала, что он заболел, но как бы я ни старалась разговорить его, он игнорировал меня. Это состояние продолжалось с февраля по май. Это были месяцы бесконечных ссор. Дошло до того, что я выгнала его из дома. Он уехал на месяц к своему другу. Затем вернулся, и наши ссоры возобновились.

Он боялся говорить вам о том, что он гей?

Он пытался сказать мне, но не мог. Он был очень подавлен. Позже я узнала, что он собирался даже покончить жизнь самоубийством, потому что не верил в то, что я когда-нибудь смогу понять и принять его.

Зная, что я сильно больна, он боялся открыться мне. Он боялся, что мое сердце не выдержит такой новости. И тогда я сказала ему: «Ты знаешь через сколько мне пришлось пройти в этой жизни, и я справилась, мое сердце все выдержало. Что бы это ни было, пожалуйста, скажи мне правду. Я обязательно справлюсь и на этот раз».

Услышав такие слова, он прежде подготовил меня: попросил, чтобы я выпила лекарство. Но когда он рассказал мне в чем дело, я все-таки не смогла справиться с эмоциями. Мне было очень больно. Я долго восстанавливала силы. Это было похоже на гром, который ударил в меня и сбил с ног. Я действительно не была готова к такому признанию.

Что было дальше?

Я не поверила ему. Я не хотела верить в то, что это правда. Я перенесла операцию на ноге, и не могла ходить. Так что мой сын вызвал такси, и мы пошли в офис Центра информации ГЕНДЕРДОК-М. Я не совсем понимала, куда попала, поэтому людям, которые меня там встретили, сказала: «Делайте с ним что хотите, но вылечите моего сына. Если надо, мы продадим квартиру». Я думала, что это болезнь. Я не хочу сказать, что я глупая, но я не была информирована, я не знала, что происходит.

В «ГЕНДЕРДОК-М» Наталья (Ассистент Программы здоровье ЛГБТ- Ред.) объяснила мне все, что смогла объяснить человеку в том состоянии, в котором я была. Она сказала мне, что это не лечится, но в этом и нет ничего плохого. Она порекомендовала мне несколько фильмов и много книг, чтобы я смогла понять, что на самом деле происходит. Я, вроде бы, немного успокоилась, поблагодарила Наталью, однако домой я пошла уверенной в том, что найду метод вылечить моего сына от этой «ужасной болезни».

И вы нашли способ вылечить его?

(Смеется) Я прочла всю информацию, которую они дали мне в «ГЕНДЕРДОК-М». Я начала искать информацию и в других источниках. Я углубилась в чтение самой разной литературы на эту тему. И за этим занятием я провела всю последующую неделю. Теперь я читала о гомосексуальности все то, от чего раньше бежала от страха. А мой сын терпеливо ждал вердикта.

И дождался. Когда я прочитала всю доступную мне литературу, мы вышли на правильный путь в наших взаимоотношениях. Мы впервые в жизни начали говорить друг с другом искренне, открыто.

Сын говорил мне, что сожалеет о том, что у него никогда не будет семьи в моем понимании. А я отвечала ему: «Дорогой мой, главное, чтобы ты был здоров. Хочу смотреть на тебя такого красивого и слышать, как ты дышишь, как радуешься жизни. А семья? Бог с ней. Через какое-то время, может, передумаешь, и создашь ее». И он говорил мне: «Нет, мама, такой семьи у меня не будет никогда».

А я повторяла: «Посмотри, какой ты красивый. Сколько хороших вещей можешь сделать в своей жизни. Ты можешь работать и наслаждаться жизнью. Зачем нам спорить? Зачем тебе уходить из дома?» Дойна, ты себе представить не можешь, какой счастливой стала моя жизнь. Мы начали обсуждать все наши проблемы, открыто говорили о недостатках. И по сей день говорим искренне друг с другом. Мой сын прекрасный человек. Но этого я не могла увидеть из-за пропасти, которая образовалась между нами. Ведь он так долго меня боялся…

Я не могу простить себя за то, что не знала, как получить доверие сына. За то, что мы мало общались в течении двадцати трех лет его жизни. Он сильно пострадал из-за меня. Потом он сказал мне, что пытался рассказать мне о себе еще в 13-14 лет, когда понял всю правду о себе, но он думал, что я его побью, выгоню из дома… или умру от горя.

Но у вас было негативное отношение к гомосексуальности. Что помогло вам в итоге так легко принять гомосексуальность сына?

О, нет, это было совсем нелегко. Было много страха. Я не знаю, можете ли вы меня понять. Даже, если я рассказываю вам сейчас обо всем с улыбкой и с большим оптимизмом, поверьте, я пережила очень трудные моменты, о которых даже не хочу вспоминать. И все же, я очень рада, что все хорошо закончилось. Потому что я верила в то, что все будет хорошо.

Однако вы не стали жертвой эмоций. Более того, вам удалось приободрить и сына.

Когда я оглядываюсь назад, я думаю о том, что было бы, если бы я не смогла его принять? И об этом мне страшно думать. Он был готов покончить с собой, потому что не видел никакого смысла в жизни. Так как я верующая, ходила в церковь каждое воскресенье, ему казалось, что шансов на то, что я смогу его принять таким, какой он есть, нет.

Но вот то, что должны знать гневные родители о своих гомосексуальных детях: ребенок никогда и ни в чем не виноват. Может быть, он таким родился, может, это вина его родителей, но ни в коем случае не нужно обвинять своего ребенка в его сексуальной ориентации. Давайте радоваться нашим детям, хранить их и любить такими, какими их дал нам Бог. Если вы будете ругать, бить и прогонять из дома, вы ничего не добьетесь. Вы потеряете его. И только.

Моему сыну очень повезло с организацией ГЕНДЕРДОК-М, где он нашел друзей, людей, которые поддержали его. У него был свободный доступ к психологу. Я рада, что он не был одинок в те сложные моменты, когда я не знала, как быть рядом с ним и помочь ему.

Отношения с сыном улучшились после каминг-аута. А как развивались отношения с остальным миром?

Когда я узнала, испугалась, что кто-то еще может узнать. Мне казалось, что это преступление. Поэтому я сказала сыну, что мы должны скрывать правду от остальных людей.

Моя дочь, его старшая сестра, узнала об этом только год назад. Я не сказала ей, что ее брат – гей, даже после того, как он вступил в официальный брак. Мы боялись говорить ей, потому что она была агрессивно настроенной против гомосексуалов. Она увидела его фотографии с другими парнями в социальных сетях и сказала мне: «Кажется, у него другая ориентация. Выясни, мама, и, если он действительно гей, его нужно побить, прогнать из дома».

Когда я услышала такое от моей дочери, я сказала сыну, чтобы он держал рот на замке, чтобы никто не узнал. И он молчал.

Только спустя несколько лет, после того как он покинул страну и законно женился на парне, которого любил, он сказал мне, что отказывается молчать. Что он такой, какой есть, и его больше не волнует мнение других людей.

Вот тогда узнала и его сестра. Как только она узнала, пригласила его к себе в Великобританию, где жила с мужем и тремя детьми. Они встретились, и она приняла его безоговорочно. Когда я сказала дочери, что все это время боялась сказать ей правду из-за тех слов, которые она мне сказала раньше, она заявила, что не знает, что у нее было на уме тогда. Но именно из-за этого между братом и сестрой на протяжении многих лет была пропасть. Мне очень жаль потерянного времени.

Расскажите мне об официальном браке вашего сына.

Мне казалось, что я полностью и со всем смирилась, потому что сын сообщал мне, когда выходил на свидания с парнями. Мы мирно искали компромисс в его одежде, чтобы меньше привлекать внимание менее дружелюбных людей. Мы открыто говорили о чувствах, об отношениях… Но однажды он преподнес мне новость, которая обескуражила меня. Он сказала мне, что любит парня и не может жить без него. Он говорил, что намерен выйти за него замуж. Я испугалась не на шутку. Я уже о многом знала и, вроде, все понимала, но брак, это было слишком!

Я пригласила парня к нам домой и серьезно поговорила с ним. Я сказала ему и сыну, что если они вступают в брак, то решение это должно быть окончательным, и что они не должны менять его через несколько дней. Сказала им, что я не знаю, чем может закончится эта любовь, но он не должен оставить моего сына с разбитым сердцем.

Но вы и представить себе не можете, как сильно они заботятся друг о друге. До того, как я увидела их вместе, я могла представить любовь только между парнем и девушкой, но, когда я увидела, как сильно они любят друг друга, у меня не осталось слов, чтобы описать их чувства.

На днях я спросила сына: «Ты счастлив, вы не ссоритесь?» И он ответил мне: «Боже упаси, мама, ты же знаешь, как сильно мы любим друг друга». Я также общаюсь с его парнем, который уверяет меня, что они хорошо ладят, так что мне не о чем беспокоиться. Знаете, у меня возникают разные мысли, как у любой мамы.

Мне было очень больно, когда он уехал из страны. Я одна воспитала двоих детей, мне было очень трудно. Моя дочь уже была за границей, и я думала, что сын останется рядом, чтобы я не осталась одна больной. Иногда, когда мне плохо ночью, я открываю входную дверь и звоню соседям.

Я знаю, что сыну было трудно уехать и оставить меня в таком состоянии. Но тут, в Молдове, он бы рисковал своей жизнью, если бы люди узнали, что он замужем. Я понимаю, что другого выхода не было. Может быть мне помогло неравнодушное сердце матери, когда я приняла решение отпустить его и остаться одной.

Я видела, как у него разрывалось сердце от того что он оставляет меня одну. Он ушел, устроил свою жизнь, и я рада, что он счастлив там. И его партнер очень хороший парень, он очень умен, он закончил много университетов. Я горжусь ими. Я рада, что у них все в порядке. Я вижу их по телефону каждый день. Вижу, как они живут, как работают, как путешествуют, и радуюсь от того, что мне хватило сил понять его.

А другие родственники, друзья? Они тоже узнали?

У меня была очень близкая подруга. Мы дружили с ней еще с рождения сына. Мы были неразлучны более 20 лет. Вот почему она была первым человеком, которому я все рассказала. Она выслушала и, вроде, поняла, но после этого разговора она больше никогда не общалась со мной. Как будто мы никогда и не знали друг друга.

Но у меня также есть друзья, которые приняли нас и поддерживают меня до сих пор. Они спрашивают, как поживает мой сын, и радуются его успехам.

Соседи, с которыми у меня были очень хорошие отношения, перестали общаться со мной. Я пыталась выяснить, чем я их обидела, пыталась поговорить с ними, а потом поняла, что они увидели несколько фотографий моего сына в социальных сетях. Вот и все. Я ничего не могу с этим поделать.

Родственники отвернулись от меня, как только узнали. Сейчас они даже не спрашивают меня о моем здоровье. Я им, конечно же, ничего не говорила, но они узнали. Поэтому я не люблю социальные сети.

А с церковью как развивались отношения?

Я разговаривала об этом с тремя священниками. Сначала я очень боялась подойти к ним с таким вопросом, потому что мне казалось, что они выгонят меня из церкви, что они подумают, что я «нечисть». Но я не могла больше молчать, это было очень тяжело. И я решила для себя, что готова принять любой ответ: пусть это будет хоть удар крестом по голове, или жестокое оскорбление, пусть даже выгоняют из церкви, но это будет легче, чем молчание.

И вы знаете, я повстречала хороших людей. Слава Богу! Первый священник, к которому я подошла, сказал мне, чтобы я не переживала так сильно. Он сказал: «Молись за него!» И я говорю: «Конечно, отец мой, я молюсь, но как жить дальше?» И он сказал мне, что нет ничего страшного в этом: «Прими его и люби его таким, какой он есть, и все будет хорошо». И вот после этих слов я окончательно успокоилась. Огромный камень, который мешал мне дышать, а сердцу биться, как рукой сняли.

Тогда у меня появилась смелость пойти к другим священникам. Я пошла в церковь по месту жительства, на Чеканах, а потом в Чуфлинский монастырь. И каждый раз, когда я ходила в церковь, батюшка спрашивал меня, как я себя чувствую, и все ли в порядке у моего сына, за что я очень ему благодарна.

Как вы думаете, что может помочь другим родителям принять своих гомосексуальных детей?

Материнское сердце, мудрость и вера в Бога. Как вы говорите: «О, Боже, мне больно», когда вы падаете и разбиваете колени. Также реагируйте на боль своего ребенка. Попытайтесь защитить его, а не отвергнуть. Вы должны желать от всего сердца помочь ему. Но, если у вас нету сердца, если вы пусты, наверное, вы не сможете никогда построить хорошие отношения со своим ребенком.

Возможно, я как мать, была мудрее. Я не строила из этого трагедию, я просто приняла своего ребенка, так как должна была принять свое чадо любая мать. Теперь я хочу только одного: чтобы парни были вместе, чтобы наслаждались жизнью. Эта жизнь настолько сложная, что нам не нужно усложнять ее еще больше. Когда вы счастливы, жизнь намного легче. Я хочу, чтобы они были счастливы вместе долгие годы.

Дойна ИПАТИЙ