В Риге состоялся второй в истории Латвии гей-парад. В нем приняли участие около 200 представителей сообщества ЛГБТ. Им противостояла 1000 оппонентов – в основном активистов церкви «Новое поколение» и латвийских националистов. Однако мероприятие продолжительностью в час прошло без эксцессов. В отличие от молдавской, рижская полиция выполнила свой долг до конца: она обеспечила участникам гей-парада полную безопасность и уверенность в том, что сексуальные меньшинства, как и все граждане Латвии, находятся под защитой государства.
А иначе и быть не могло. Ведь накануне парада президент Латвии Валдис Затлерс (Valdis Zatlers) дал интервью местным и зарубежным СМИ. Ниже публикуем в сокращении одно из них, написанное Анитой Дауксте (Anita Daukšte) и Агнессой Маргеви (Agnese Margevi).
— Господин президент, вы уже сформулировали собственное мнение по поводу мероприятий, запланированных на эти выходные в рамках гей-парада?
— Я всегда его имел, оно четкое, и я никогда его не менял. Я против любой нетерпимости. Это основа моей позиции, от которой я не отступлю. Надо, чтобы люди, наконец, стали понимать друг друга. Мы всегда только говорим о толерантности, но редко пытаемся понять или осознать ту или иную группу меньшинств, не важно какую.
— Вы, думаете, этот марш будет чем-то вроде «днем дружбы» и интеграции? Ведь есть мнение, что экстремизм обостряет нетерпимость.
— У нас есть то, чем я горжусь: у нас действительно демократическая страна. У нас действительно свободная страна, в которой каждый имеет право на свободу самовыражения, и это право соблюдается. Это ценности, от которых мы не должны отступать.
— Государственные чиновники проявляют терпимость, принимая или не принимая участие в параде?
— Каждому должна быть предоставлена возможность выражать себя свободно. И это главное, что воспитывает терпимость, понимание, восприятие и свободу.
— Это значит, что нет никаких рамок, нет границ в отношении желаний и требований, исходящих, например, от гомосексуалов? Ведь они требуют закона о браке, об усыновлении детей, о праве наследования собственности и так далее. Есть ли какая-нибудь здесь граница с вашей точки зрения?
— Когда мы говорим о социальных привилегиях или о правовых нормах, мы не можем не решать вопросов, связанных с так называемым общим хозяйством. Если у кого-то общее хозяйство, и они, допустим, два однополых человека живут общей жизнью, тогда мы точно должны решить эти вопросы: наследства, возможности получать блага от некоторых привилегий и так далее. Это то, что должно быть сделано, это будет жестом понимания и доброй воли.
— Брак станет частью налаживания таких взаимоотношений?
— Мне кажется, я объяснил довольно четко, что речь идет не о специфических вещах, а об обществе, которое мы хотим видеть. Все, что мы делаем в рамках законодательства и повседневной жизни, должно быть сосредоточено на трех суждениях, о которых я говорил выше – терпимость, понимание, восприятие и свобода, то есть на четырех. За этим мы должны следить как можно тщательней. Вы спрашивали о границах, но понятие свободы подразумевает то, что каждый устанавливает свои границы, не нарушающие свободу другого человека.
— Скажите, пожалуйста, в отношении гомосексуальности ваши взгляды президента Латвии отличаются от взглядов отца?
— Я сейчас говорю как человек, как гражданин, как отец и муж.
— Но церковь категорически против таких манифестаций. Это тот случай, когда вы не согласны с церковью?
— Церковь так же имеет право свободно выражать свои взгляды. В церкви такие же люди. Это проявление демократии и свободы, когда люди могут выразить свои специфические взгляды. И мы обязаны разрешить им это сделать.