Центру информации GENDERDOC-M 8 мая исполнилось 20 лет. Много это или мало? Для организации, которая с первого дня боролась за права и видимость ЛГБТ-сообщества в Молдове, где отличаться от большинства, и принимать это отличие, по-прежнему является актом героизма, 20 лет активности — это доказательство мужества и настойчивости. Об истории ГЕНДЕРДОК-а, о социальном контексте, в котором была основана организация, о шагах, предпринятых для роста от одного человека до команды в 18 человек, рассказывает Алексей Марчков, человек, который положил первый кирпич в фундамент того, чем сегодня является ГЕНДЕРДОК-М, первая и самая большая неправительственная организация в Молдове, которая защищает и продвигает права ЛГБТ.
С чего началась история ГЕНДЕРДОК-М?
Будучи гомосексуалом без прав на самоидентификацию, во время Советского Союза я часто думал, почему у нас не может быть общественной организации. Тогда это были просто мысли. Тогда я работал главным редактором газеты «Молодежь Молдовы», и весь день был занят только работой, а вечером шел к друзьям – в то время мы часто встречались на плешке, где и появлялись мысли об организации. Здесь и зарождалось неформальное объединение геев Молдовы. Ведь они в ту пору были единственной социальной группой из сообщества ЛГБТ, которая жила, если можно так сказать, коллективно. О лесбиянках в ту пору мы ничего не знали, они никогда не появлялись на публике, а геи всегда жили сообща.
Почему лесбиянки прятались?
Я думаю, что в ту пору у них не было желания стать видимыми. Если они находили кого-то, как я узнал потом, то жили в парах, не показывая свою личную жизнь. Их это устраивало. Во-вторых, лесбиянки обычно собирались в спортивной среде. У них был другой образ жизни, другое сообщество. Они создавали кластерные группы, которые не взаимодействовали друг с другом. Геи же везде, во всем мире, всегда находили общественные места для встреч. Например, когда мне было 18 лет, и я оказался на достаточно долгое время в Москве, я думал, где такие встречи могли быть. Я был уверен, что они должны были где-то быть.
Что вы делали в Москве в 18 лет?
Я там проходил практику. Почти год. Но ни в Москве, ни в Кишиневе, куда я переехал после армии, я не мог найти этих мест. Молодые геи не знали, где их искать. Единственное, что могло помочь найти их, это надписи на стенах общественных туалетов: «Мы встречаемся там или там» или «Ищу молодого человека». Так, со временем, у меня появилось желание изменить место встреч геев Кишинева.
Расскажите больше о плешке. Было их несколько? Где они были?
Центральная плешка, отмеченная на всех геевских картах мира, была в парке Пушкина, как когда-то назывался Общественный парк «Штефан чел Маре», напротив Дома правительства. Если вы входите в парк со стороны улицы Штефан чел Маре, слева, рядом с местом, где теперь кафе над общественным туалетом, вокруг этого туалета все скамейки были заняты геями. Собиралось 30-40 человек. Когда на скамейках парка не хватало мест, мы использовали те, которые стояли перед Политехническим университетом через дорогу. Когда милиция делала облавы, мы собирались у стекляшки – кафешка, которая находилась на месте фонтанов, которые построены перед Театром оперы и балета. Театра, как и фонтанов, тогда не было. Но такое случалось только тогда, когда кто-то заболевал сифилисом и заболевший не знал источника заражения. Тогда в милицейскую будку грузили всех подряд и везли на анализы. Так или иначе, милиционеры вынуждали рассказать, с кем был контакт, в противном случае врачи не начинали лечение. Такие рейды были редкими, но они были. И когда кто-то о них узнавал, обязательно предупреждал всех – работала так называемая голубая почта. Со временем появились другие места встреч, например, на Комсомольском озере (сегодня Валеа Морилор).
Та плешка повлияла на то, чтобы вы открыли организацию?
В 1996 году из Москвы приехал Виктор Обоин. Он родом из Кишинева. В этот год перед новогодними праздниками мы часто гуляли с ним по центральной плешке и говорили о жизни геев, об их встречах у туалетов, и о возможности изменить эту нечеловеческую жизнь. Тогда же заговорили и о создании организации. Виктор работал в Московском госуниверситете (МГУ), был специалистом в области компьютерных технологий и имел не зарегистрированную Центр-библиотеку, которую называл гендедоком, по аналогии с амстердамским гомодоком. В центре было два – три человека, которые делали мониторинг российских СМИ по тематике ЛГБТ, и выпускали журнал «Зеркало» — несколько сотен копий, сделанных на ксероксе.
Следующая встреча у нас состоялась летом 1997 года. Когда я в очередной раз поехал на родину, он пригласил меня принять участие в мероприятии, посвященном четырехлетию его центра. Здесь мы снова вернулись к обсуждению о возможности создания организации, после чего я, вернувшись в Кишинев, стал работать над реализацией этой задумки. Я уже знал, как назвать свою организацию – ГендерДок, тем более, что московский центр, в частности Виктор Обоин, дал мне на это свое согласие. К нему прибавилась буква «М» — Марчков, Молдова. Так возникло название ГендерДок-М. И в 1998 году я решился сделать шаг в сторону регистрационной палаты. Нашел в газете «Маклер» фирму, открывавшую НПО и ООО «под ключ».
В это же время я вел переговоры со своими друзьями, чтобы они присоединились ко мне, но никто не захотел — боялись. А для регистрации НПО нужно было четыре человека. Тогда я обратился к своей жене, ее сестре и ещё к моему другу — гею, которые согласились стать соучредителями организации. Я не знаю, понимала ли моя жена, ее сестра, под чем они подписывались. Но они верили мне, что плохого я не сделаю. И мы пошли в регистрационную палату, где располагалась организация, которая потом готовила наши документы к подаче в Министерство юстиции. Я не мог даже дышать, так билось мое сердце от волнения: что они мне скажут, не пошлют ли подальше…
Вам нужно было объяснить им, чем будет заниматься организация?
Там была молодая женщина, которой я сказал, что хочу создать организацию, которая будет заниматься правами геев и лесбиянок, бисексуалов и транссексуалов. Она ничего не сказала, кроме: «Хорошо, будем готовить ваши документы». Но предупредила, что от слов ЛГБТ, геи, лесбиянки, бисексуалы, транссексуалы нужно как-то уйти, потому что они не позволят нам это сделать, вернут наши документы обратно.
А что говорил закон?
Это не имеет значения. Да и я мало что знал об этом… Но мы договорились с женщиной, что поступим по-умному. Одним из основных моментов в уставе является сбор, обработка и распространение информации об отношениях полов. И это была первая и единственная проблема, с которой мы столкнулись при регистрации, остальные положения, готовившегося устава, были взяты из других уставов, прошедших регистрацию. По этой причине – из-за фразы «об отношениях полов», которая для меня была принципиальной, поскольку в ней не указывалось, какой именно гендер — между мужчинами и женщинами, мужчинами и мужчинами, женщинами и женщинами — я надолго засел за дискуссией в Министерстве Юстиции, чтобы доказать им что отношение полов – это не о сексе, как эта фраза переводилась на румынский язык, в ней нет ничего неприличного. Я долго убеждал их, пока они не согласились со мной. Так мы зарегистрировали Центр информации «ГендерДок-М».
Что вы сделали первым делом после регистрации? У вас был план действий?
Мы зарегистрировали организацию, но что делать дальше, я понятия не имел. Я подумал, что было бы неплохо зарегистрировать журнал, чтобы через него стать видимым. Ведь поддержки в СМИ в то время я не ждал. Я одолжил денег, чтобы зарегистрировать ООО, это было несколько тысяч леев, для меня это была огромная сумма в то время. Зато регистрация журнала была проще. Я начал верстать его. Материалы я собирал, где мог, и сам кое-что написал. Но где его напечатать? В конце концов, первый выпуск я напечатал в счет своего гонорара, который мне полагался за рекламу в одной из газет. Это было 7 500 лей, на которые я напечатал 2500 экземпляров. Этого тиража хватило на много лет вперед.
У вас ещё есть первый номер?
Да, конечно. В этом номере я опубликовал первое обращение неформального объединения «Радуга» к общественности страны, а также интервью с гомосексуалом. Таким образом мы медленно продвигались к теме ЛГБТ.
Как вы распространяли журнал? Продавали?
Я отвез его в Бельцы, там послали меня подальше. В Кишиневе то же самое. Я был один, и я не знал, что делать дальше? Я распространял журнал через друзей и знакомых, через сообщество геев. Но что дальше?..
В первом номере журнала вы опубликовали какое-то заявление. О чем речь?
В январе 1999 года я стал обзванивать тех геев, которых знал, чтобы пригласить их на новогоднюю встречу. Собрал всего 18 человек в одной из квартир на Рышкановке. У нас было с собой две бутылки вина, конфеты и немного еды, и мы реши поздравить друг друга с наступившим новым годом. Однако поздравления вылились в учредительное собрание. На нем мы создали неформальное Общественное движение геев и лесбиянок Молдовы «Куркубеу-Радуга».
Кто были эти 18 человек?
Мои друзья с плешки. Они были разными. Хозяин квартиры был большим начальником в пищевой промышленности. Другой был большим начальником на железных дорогах. Третий был большим политиком. Были и ребята из Народного фронта. И, хотя мы были идеологическими противниками, когда я начал создавать ГендерДок, они поддержали инициативу. Там были и рабочие, учителя. Например, я был журналистом. На собрании мы выбрали комитет, который должен был состоять из семи человек. Но всего избрали пятерых членов комитета, одно место осталось для представителя из региона, и одно место для лесбиянки.
Вы уже нашли лесбиянок?
Нет. Еще никого не было, но мы готовились к этому. Мы разделили ответственность между всеми членами — спорт, культура и т. д. Конечно, это была скорее игра, но нам хотелось в нее играть, чтобы потом и работать. В этот же вечер я написал Обращение к общественности, которое мы утвердили на собрании. Журнал на тот момент все еще не вышел, и денег на него у меня не было.
Как все развивалось дальше? С того вечера, когда вы приняли Обращение к общественности, и пока вы не начали активную работу, получив первое финансирование?
После учредительного собрания и появления первого номера журнала, я уже работал в газете «Новое время», которая принадлежала Демократической партии, был заместителем главного редактора. Я поговорил с главным редактором Еленой Замурой о публикации в газете материала о нас. Она ответила, что нужно об этом поговорить с Думитру Дьяковым. Разговор состоялся не с самим Дьяковым, а с его представителем, который спросил: «У нас есть геи?» На что Елена ответила: «Если они создали организацию и выпустили журнал, значит, есть», «Тогда они имеют право на место в нашей газете», — сказал он.
В результате, появилась корреспонденция обо всем, что я знал и что уже было сделано нами. Она вызвала неоднозначную реакцию в обществе и в СМИ. Последовали редакционные статьи в разных газетах, где больше было критики и разного рода подколок. Даже по телевизору говорили о нашем случае. У меня был ребенок, жена, я не знал, как они с этим справлялись, я ожидал реакции и с их стороны, но они в то время молчали.
Одну из телепередач увидела Наталья, сегодня она работает в нашем центре, и начала искать меня. Когда она позвонила, сказала, что хочет встретиться со мной, я согласился. Мы встретились в Соборном парке. Мы разговаривали четыре часа. Я никогда не видел лесбиянок и думал, что она лесбиянка. Но она сказала мне, что она не лесбиянка, но у нее есть проект, и что она хотела бы реализовать его вместе с ГендерДок. Для меня было важным что-то делать, с чего-то начать работу. До того я ходил в Фонде Сорос, по всем НПО, чтобы найти какую-либо помощь, но нигде я не получил ее. Когда я был в Соросе, сказал им, что всё равно сделаю то, что хочу, но с их помощью все произойдет быстрее. Я был очень категоричен в достижении успеха.
О чем был проект, который предложила Наталья?
Первый проект, с которым пришла Наталья, касался правовых аспектов сексуальных меньшинств в Молдове. Мы организовали две конференции, на которые собрали от 40 до 50 участников. В их числе профессор из Медицинского университета, врач из Психиатрической больницы, мы даже пригласили священника, психологов, педагогов и, конечно же, мы пригласили геев. Конференция прошли в библиотеке Хашдеу. Большую помощь в подготовке и проведении конференций оказал Хельсинкский комитет, Наталья была его волонтером. А финансовую помощь оказал фонд Сороса в Молдове.
На конференции я познакомился с Максимом и Виорелом, с Флорином Бухучану из организации «Accept» (Румыния), который пригласил нас на одну из первых конференций ИЛГА-Европа, которая состоялась в Бухаресте. Для нас это была очень хорошая возможность для встреч с людьми, которые помогли нам в будущем, включая посла Королевства Нидерландов в Бухаресте. После этого Максим написал проект, на деньги которого мы купили технику, мебель и другое. Это было 7000 долларов. Максим стал директором этого проекта и первым директором Центра информации ГендерДок-М.
Через какое-то время мы с Максимом сделали следующий большой шаг — нам удалось убедить доноров позволить нам купить здание, чтобы однажды не остаться на улице. И нам это удалось! Как и многое другое. Но это уже история другого времени и других обстоятельств.
Спасибо.
Диана ГУЖА
Фото из архива ГДМ