Не часто наша пресса балует нас публикациями о гомосексуалах. Тем приятнее увидеть очерк об однополых людях, которые, как и гетеросексуалы, полюбили друг друга, сошлись в одной квартире и живут, деля все радости и огорчения на двоих.
Материал, который мы публикуем ниже, размещен на сайте oamenisikilometri.md. И не вчера, а сразу после прайдовской недели, которая заканчивается маршем. Поэтому не случайно, что и сюжет очерка развивается на фоне подготовки и участия двух молодых людей в Марше солидарности «Fără Frică».
С того события прошло немало времени, но проблемы, поднятые в очерке, остаются. Поэтому, публикуя этот материал на страницах нашего сайта, мы тем самым еще раз говорим о том, что без политической воли законодателей эти проблемы не решатся. Как не решится и проблема взаимоотношений общества и сообщества ЛГБТ.
ЧЕТВЕРТЫЙ ПЕРЕКРЕСТОК
Синее пламя газовой плиты жадно гладит брюшко турки из нержавейки. Воздух наполнен густым ароматом свежемолотых кофейных зерен. В кухоньке, щедро залитой утренним светом, с завидной ловкостью снует Григоре. В это же время Виорел наблюдает за ним, сидя на кушетке и поглаживая Кепи, третьего обитателя однушки, которую молодые люди снимают на четвертом этаже здания советской постройки.
«Любовь не знает пола», — задумчиво произносит Григоре. Стикер с таким текстом прилеплен к холодильнику, из которого он извлекает пирожное, купленное накануне по случаю своего 39-летия. Ровно через неделю после дня рождения Виорела, который достиг возраста Иисуса Христа.
Григоре берет свой кофе и ленивым шагом выходит на балкон. Там, опершись локтями в подоконник, он с аппетитом мелкими глотками пьет черный напиток и не спеша выкуривает сигарету. «Переживает, — отмечает Виорел, — Он так часто мечтает, хочет, чтобы все срослось».
На стене, над кроватью, тонкие стрелки на стильном циферблате часов торопливо приближаются к без четверти одиннадцать. «А нам надо быть там в 11:45. Если опоздаем, нас просто не пропустят», — торопит Григоре Виорелу. Забирая из шкафа зонтик, он открывает его, показывает, как будет им защищаться. «Это от яиц», — с улыбкой бросает Григоре.
Григоре высокий, сухощавый мужчина. Широкий лоб с залысинами пересекают выразительные морщины, которые разглаживаются, как только на лице появляется улыбка. Лучистые карие глаза сохраняют постоянный живой блеск. В объятиях партнера его взор становится игривым и одновременно мечтательным.
Виорел моложе Григоре на шесть лет, но волосы его уже тронуты сединой. «Это наследственное», — поясняет Виорел. Он на голову ниже Григоре. А глаза у него сине-зеленые. Он далеко не говорун, свежевыбритое лицо постоянно серьезное. Иногда Виорел бросает короткие реплики, если считает, что его партнер перегнул палку или не совсем прав.
Познакомились они на известном сайте, где вели задушевные разговоры. Потом была вечеринками с общими друзьями. В «Spălătorie». «Это одно из самых классных гей-френдли заведений в городе», — одобрительно говорит Виорел. — «Там все и случилось. Под Новый 2017 год после трехгодичных отношений мы, наконец, сошлись».
Обручальные кольца купили январским воскресеньем. Выгравировали свои инициалы — G&V, и по дороге домой пригласили в гости нескольких друзей не объявляя, что им предстоит участвовать в очень важном для нас событии в качестве свидетелей. Бракосочетание было лишено всякого шика: несколько разноцветных шариков, поднос с закусками, чистые рубашки и связанные с новым началом эмоции. А еще традиционная чаша с рисом, в которой они спрятали обручалки.
Один из их друзей выступил в роли работника загса, перед которым они одели друг другу кольца. Поклялись в верности и уважении до глубокой старости, скрепив обещание объятием и поцелуем в губы. «Нас связывает любовь. Связи между двумя мужчинами — это как отношения любящих друг друга женщины и мужчины. Наша связь тоже основана на взаимной любви и верности», — делится сокровенным Григоре.
В детстве Григоре мечтал стать артистом. Вооружившись расческой вместо микрофона, в маминых нарядах расхаживал по веранде, как по сцене, и давал концерт своим единственным зрителям — домашним животным. Потом загорелся игрой на аккордеоне, но в Чимишлийской музыкальной школе ему нашлось место только на курсах трубачей. Через два года он бросил это дело.
Вспоминал он и о том, что его вовсе не интересовали так называемые «мужские дела». Он предпочитал играть «в девочек» с некоторыми из соседских мальчишек. С одним из них у него сложились особые отношения. «Мы гладили друг друга по руке и называли друг друга девичьими именами. Тогда я не отдавал себе отчет почему это так происходит, но мне нравилось это», — рассказывает Григоре.
Первые ответы на свои переживания он получил в 23 года. Случайно купил специализированный журнал. На обложке была размещена фотография Робби Вильямса, и ему показалось, что журнал об артистах. В журнале он впервые увидел однополые пары. «Я сунул журнал под кровать, чтобы мама не видела, а вечером перелистал его. Тогда я заметил, что мне были интереснее фотографии с парнями, нежели с девушками», — вспоминает Григоре.
И его партнер Виорел полагает, что сызмальства отдавал предпочтение компании мальчиков: «Ничего я не понимал в этом, просто мне нравилось быть в компании мальчиков». Понятие «гей» он открыл для себя позднее, приехав в Кишинев на учебу, и просмотрев много тематических сайтов.
Еще когда был студентом, Виорел рассказал матери о своей сексуальной ориентации: «Мама — учительница, и я подумал, что она лучше других поймет меня». Да только все произошло не так, как ему хотелось. Сразу же после окончания учебы он чуть не оформил отношения с девушкой. «Мать позаботилась. Говорила, что, может, попытаешься и ты быть как все, женишься, родите мне внучку или внука», — рассказывает Виорел. В тот момент он подумал, что лучше признаться девушке, что он – гей, чем всю жизнь мучить и ее, и себя.
Потом, в одно из семейных праздничных застолий, он дал понять всем, что ему нравятся мужчины. «Это известие я преподнес родичам настолько неожиданно, что мама сначала окаменела. А затем стала подавала мне знаки, чтобы я замолчал. Отец на эту тему вообще не захотел разговаривать», — рассказывает Виорел, а Григоре смотрит на него с пониманием.
«Однажды сделав это, чувствуешь себя намного свободнее. После того, как я объявил о своей сексуальной ориентации родственникам, мне стали безразличными пересуды других людей, а также их сплетни за моей спиной. Я это я. И все это — моя жизнь. Я не бравирую этим. Я просто не терплю недомолвок и двусмысленностей. Чтобы больше не спрашивали, почему я до сих пор не женатый.», — убежденно говорит Виорел.
А вот Григоре еще не нашел повода сообщить семье о причине, из-за которой ему не везет с женщинами. Много лет тому назад, когда его мать ходила по церквам да по бабкам, чтобы «снять с него порчу» или погадать о его судьбе на картах, он построил фиктивные отношения с девушкой, со своей хорошей знакомой, которую родственники достали вопросом о ее замужестве – ведь она воспитывала ребенка без отца. Все делалось для спокойствия родителей с обеих сторон. Однако их соглашение продлилось всего один год, за время которого они поняли, как это сложно изображать благополучную традиционную семью.
От дома, в котором проживают Григоре и Виорел, до троллейбусной остановки всего несколько шагов. Удушающую майскую жару безуспешно силятся развеять порывы ветра, поднимающего в воздух пух, падающий с многочисленных тополей, растущих в этом квартале. Виорел бросает взгляд на график движения общественного транспорта. Молодой курильщик, подпирающий ближайший ларек, предупреждает его, что троллейбусы в сторону центра не едут. «Сегодня же это… парад, для это… однополых…», — пытается внести ясность паренек.
Они садятся в маршрутное такси, а через несколько минут присоединяются к участникам марша. Григоре и Виорел держатся за руки. Их ладони держат тоненькую веточку жасмина. Время – полдень, и ровно в 12:00 окружающие их люди издают мощное «ура» и начинают хлопать в ладоши. На фоне этих звуков еле слышен мегафон, дающий старт маршу. В сопровождении полицейских участники марша начинают движение по улице Букурешть.
«Мы вышли не для того, чтобы показать всем, как мы держимся за руки. Мы бы хотели, чтобы так было всегда, но пока можем делать это только на марше, поскольку нас защищают сотни полицейских. А еще так ходим по дому. Но ходить так по улице… Нет. Еще нет. Присутствие полицейских позволяет мне чувствовать себя защищенным, но не свободным. Я не могу чувствовать себя свободным в городе, в котором живу десятки лет и знаю, насколько он гомофобный», — говорит Григоре.
Через несколько секунд на участников марша начинает «лить дождь» из лепестков роз. Взгляды марширующих прикованы к окну здания, из которого они летят. Радостные крики и удивленные восклицания. Слева и справа видны любопытные лица, прилепленные к окнам квартир. Некоторые снимают на телефон, другие выходят из дворов, чтобы с тротуаров воочию увидеть марширующих.
Каждый перекресток контролируют экипажи полиции. Через четыре квартала колонна демонстрантов останавливается. Полицейские со щитами выстраиваются поперек улицы, преграждая путь к колонне демонстрантов религиозным фанатикам и другим контр-манифестантам, распевающим религиозные песни. Последние принесли с собой кресты, иконы и различную православную атрибутику.
«Чтобы избежать противостояния, нужно эвакуировать демонстрантов», — объявляют представители полиции. Решение об эвакуации передается по цепочке всем участникам марша. Григоре и Виорел делают селфи на фоне автобуса, затем входят в него. Хорошее настроение и радостные улыбки сменяются разочарованием. «И все же, все хорошо. Есть четыре квартала, которые мы прошли беспрепятственно. Четыре квартала свободной жизни, четыре квартала, лишенные страха», — успокаивает себя и своего партнера Виорел.
Им нравится держаться за руки. Помимо маршей под надзором полицейских и дома, они могут позволить себе эту роскошь в дружественных ЛГБТ-людям заведениях. Или ночью, когда их никто не видит. «Отпускаем руки, как только выходим на освещенное место – «надеваем маски» каждый раз, как выходим в общественное место», — с грустью произносит Григоре. Именно он испытывает неодолимое желание взять за руку Виорела, и отпускает ее, как только понимает, где находится. Не случайно, большинство их друзей — представители сообщества ЛГБТ (лесбиянки, геи, бисексуалы и трансгендеры – ред.). «Так легче выживать», — объясняет Григоре. – «В такой компании не надо постоянно контролировать себя, как и о чем говорить».
Даже если закон Республики Молдова объявит их равными с другими гражданами, та же Конституция воспрепятствует этому. Ведь в соответствии с ней «Семья основана на браке, заключенном по взаимному согласию мужчины и женщины». И в этой ситуации, оставшиеся вне общества, с президентом, который открыто заявляет, что не представляет интересы гомосексуалов, они, тем не менее, позволяют себе мечтать о светлом будущем.
«Старость застанет нас такими же красивыми. Даже более чем, но, скорее всего, не здесь, в Республике Молдова», — полагает Григоре. Они планируют много путешествовать, а потом, может, и обосноваться где-нибудь за рубежом.
Будет это или нет – время покажет, а пока что Молдова остается их страной. «Я — человек. И все. Гей или лесбиянка – неважно. Мы также вносим свою лепту в бюджет государства, платим налоги и несколько банов из нашей зарплаты попадают в карман президента, который отказался от нас», — возмущается Георге. «Не хочу быть предметом издевательств, и надоело бояться открыто ходить по улицам городов и сел страны, в которой я живу, в казну которой плачу налоги. Не хочу быть изгоем только потому, что люблю не тех и не так, как любит большинство», — подводит итог нашему разговору его партнер — Виорел.
Источник: oamenisikilometri.md